До проникновения европейцев религиозная жизнь государств Дальнего Востока – Китая, Японии, Вьетнама и Корее определялась взаимодействием трёх религий, которые мирно сосуществовали не только в обществе, но и в сознании верующих.

Первой из этих религий было конфуцианство, которое играло роль государственного культа и во многом определяло действия человека в сфере общественных и семейных отношений, политики и права, а также регулировало ритуалы, связанные с культом предков.

Вторым компонентом дальневосточной религиозной триады был буддизм, обладавший развитой абстрактной философией и апеллировавший к человеку как к индивидууму, размышляющему о своём месте в мироздании.

В роли третьего компонента в разных странах выступали разные доктрины: в Китае – даосизм, в Японии – синтоизм, в Корее – шаманизм. При всех различиях этих религий, для “третьего элемента” везде была характерна тесная связь с народными верованиями и бытовой магией, со всяческой чертовщинкой и волшебством. Подавляющее большинство жителей стран Дальнего Востока преспокойно исповедовало все эти три религии одновременно, не видя никакого противоречия между ними. Один и тот же человек совершал конфуцианские обряды поклонения душам предков, молился в буддийских монастырях и обращался за помощью к чарам даосов или шаманок.

Подобная ситуация всегда приводила в изумление европейцев, привыкших к совсем другим принципам организации религиозной жизни. Европейцам никак не удавалось понять, каким же образом один и тот же человек может спокойно исповедовать три религии сразу. Для корейца и китайца ничего странного в этом не было, ведь у каждой религии была своя, чётко очерченная, “экологическая ниша”. Когда человек думал о долге перед страной или семьёй, когда его беспокоили этические проблемы, он шёл к конфуцианцам. Буддизм давал ответы на вопросы о смысле жизни и вообще специализировался на всяческих просто высоких и очень высоких материях. Шаманы и шаманки занимались вещами простыми и практически полезными: колдовством, изгнанием злых духов и приворотными зельями (недаром, как и у большинства народов, аудиторию корейских шаманов составляли в основном женщины).

Все три основные религиозные системы старой Кореи – конфуцианство, буддизм и шаманизм – дожили до наших дней, хотя и претерпели определённые изменения, и во многом уступили стремительному натиску христианства.
Буддизм, пожалуй, оказался подвержен переменам в наименьшей степени. Проникновение буддизма в Корею началось ещё в конце IV века н.э. Традиционно отсчёт истории буддизма начинается с появления буддистских проповедников в северокорейском княжестве Когурё. Произошло это, как принято считать, в 372 г. н.э., хотя у некоторых учёных эта дата вызывает сомнения, и они полагают, что всерьёз распространение буддизма началось примерно столетием позже. С самого начала в Корею проникал буддизм более позднего и, в целом, менее строгого направления, так называемой школы Махаяны (“большая колесница спасения”). Классический буддизм (школа Хинаяны) был также известен в Корее, но распространения не получил и впоследствии исчез. Передача буддизма происходила через Китай. Именно оттуда пришло в Корею большинство первых миссионеров, именно туда ездили за мудростью прославленных наставников и книгами монахи. Некоторые корейские буддисты, правда, в своих странствиях по священным местам добирались даже до Индии, но таких странников было немного, и в целом буддизм попал в Корею в китайском варианте, так что его священным языком в корейской традиции является не санскрит и пали, а древнекитайский.

На протяжении правления династий Объединённая Силла и Корё (правили с VII в. по XIV в.) буддизм был государственной религией Кореи. В течение этого тысячелетия была создана замечательная буддийская культура: тысячи храмов, статуй, икон, огромный массив философской и богословской литературы. Замечательным памятником этого буддийского “золотого века” является пещёрный храм Соккурам под Кёнджу. В течение первого тысячелетия корейские проповедники в больших количествах отправлялись в Японию, и именно они стали основателями японского буддизма. Однако с течением времени популярность буддизма стала снижаться. Во многом это объяснялось мирскими ухватками иерархов, которые не только активно вмешивались в политику и окружали себя всей мыслимой роскошью, но и превратили буддийские монастыри в крупных землевладельцев.

В 1910 г. Корея стала колонией Японии – страны, где позиции буддизма в те времена были куда сильнее. Колониальные власти пытались насадить в Корее японские варианты буддизма, но они не очень прижились в стране. Тем не менее, заметная часть буддийских иерархов сотрудничала с колонизаторами, и во время войны буддийские монастыри даже жертвовали немалые суммы на строительство истребителей и танков для японской армии. Это и понятно: поскольку японские колониальные власти стремились представить себя защитниками буддизма, то и буддистское духовенство относилось к колониальному режиму достаточно благосклонно. Вдобавок, японский буддизм к началу нашего века сумел разработать новые богословские концепции, которые куда лучше традиционных сочетались с требованиями современного общества и с достижениями современных наук. Понятно, что эта новая теология привлекла внимание корейских буддийских богословов, перед которыми тогда стояли такие же задачи.

1950-е гг. стали для буддизма, как и для других корейских религий, эпохой расколов и внутренних раздоров. Причиной распрей среди буддистов была политика и попытки ответить на извечный вопрос “кто виноват?” Друг против друга выступали те фракции, которые в прошлом сотрудничали с колониальной администрацией и поддерживали насаждавшимся японцами варианты буддизма, и те, кто в колониальный период стремился сохранять корейскую религиозную традицию, а теперь, после восстановления независимости, рвался расправиться с “коллаборационистами”. Главным пунктом противоречий стал вопрос о том, могут ли представители буддийского духовенства иметь жен. Японская буддийская традиция обычно разрешала это, в то время как корейская, напротив, запрещала. Конфликт в целом закончился, как и следовало ожидать, победой сторонников исконных начал (хотя некоторые из направлений корейского буддизма так до сих пор и не признали безбрачия), но он во многом отвлёк буддийских иерархов от борьбы за паству, которая тем временем во всё больших количествах уходила к христианам.

Положение изменилось только после 1970 г. В середине семидесятых буддисты резко активизировали свою миссионерскую деятельность внутри страны и даже предприняли попытку выйти на международную арену, начав и там пропаганду корейского буддизма. Конечно, и по энергии, и по размаху, и по вложенным средствам и, следовательно, по результатам буддийская миссионерская деятельность существенно уступала христианской, но, тем не менее, она не пропала втуне. Количество храмов стало быстро расти и к 1989 г. достигло 8.892 (против 1.300 в 1950 г.). В настоящее время можно сказать, что буддизм в Корее находится на определённом подъёме, хотя едва ли его скромные достижения можно сравнить с впечатляющими успехами христианства.

Ланьков А.Н "Хаотические заметки корееведа"

Специально для ИА РУСКОР