Западное сознание, как правило, воспринимает Северную Корею как закрытое общество, в котором люди имеют небольшое представление о жизни за пределами страны. Но как в таком случае объяснить наличие сотовых телефонов, DVD-проигрывателей и – что особенно странно – шоколадного печенья из Южной Кореи?

Но есть и другие картинки, которые недавно пришли из Северной Кореи: женщина-полицейский отчитывает водителя тюнингованного «Мини Купера» на улице Пхеньяна; бизнесмен (предположительно, китайский) едет по центру города на своем Porsche Cayenne. А самой поразительной фотографией для меня за все последнее время стало изображение северокорейской семьи, проживающей в деревне рядом с китайской границей, которая смотрит южнокорейский сериал на контрабандном DVD.

Объем продаж таких DVD, ввозимых из Южной Кореи, огромен. И это может означать только одно: северокорейцы гораздо менее изолированы, чем мы привыкли думать. В Сеуле я встречался с несколькими перебежчиками из Северной Кореи. Рассказ одного из них заставил меня разинуть рот от удивления. Речь шла о Choco Pie. Что такое Choco Pie? Это круглое шоколадное печенье с начинкой из зефира – примерно как Wagon Wheel, только корейское. И как же оно связано с Северной Кореей?

Несколько лет назад Южная Корея создала в северокорейском городе Кэсон (Kaesong) промышленный парк. Тамошние предприятия нанимали на работу жителей КНДР – по крайней мере, до прошлой месяца, когда Пхеньян их закрыл. Южнокорейским компаниям было запрещено выплачивать работникам бонусы в виде наличных. Поэтому через несколько лет они начали выплачивать вознаграждение продуктами питания, в том числе Choco Pie. Вместо того, чтобы есть свое печенье, рабочие начали отвозить его в Пхеньян и продавать на черном рынке в три-четыре раза дороже, чем оно стоит на самом деле. Похоже, северокорейцы не могут оторваться от капиталистических сладостей.

Теперь вернемся к нашему перебежчику. Наша беседа происходит в Сеуле почти сразу после закрытия промышленного парка Кэсон.

«Я позвонил отцу, чтобы предупредить его, что скоро начнется дефицит Choco Pie, и цена на них вырастет», - рассказывает он.

«Я сказал, что ему нужно поехать в Китай и купить столько Choco Pie, сколько он найдет. На их продаже он сможет хорошо заработать».

Это сильно сбило меня с толку.

«Простите», - сказал я. «Вы говорите, что позвонили отцу. А где Ваш отец?»

«В Северной Корее», - говорит он.

«И как Вы ему позвонили?»

«Позвонил на его сотовый», - отвечает он, как будто это самая естественная вещь на свете.

«Простите: у Вашего отца в Северной Корее есть сотовый телефон, который принимает международные звонки?»

«Да. У него китайский телефон. Он живет рядом с границей и может подключаться к китайской сети».

«И насколько это обычно?»

«Совершенно обычно. Такие телефоны есть у всех, кто живет вдоль границы. Они им нужны, чтобы вести торговлю с Китаем».

«Но ведь из-за этого могут быть неприятности?»

«Послушайте», - говорит он. «Китайскую границу по торговым делам пересекают 50 тысяч северокорейцев. Еще 100 тысяч живут в Китае и ведут дела там. Что Пхеньяну остается делать? Ему не выжить без торговли».

Такая Северная Корея сильно отличается о той, которую демонстрируют пропагандистские фильмы Пхеньяна. Это страна, где теневая экономика стала основной, где способом выжить является не покорность, а взяточничество.

Верят ли северокорейцы по-прежнему в культ династии Кимов? Возможно, многие верят. Но десятки тысяч уже узнали, какова жизнь по другую сторону границы с Китаем.

Контрабандные DVD и Choco Pie дают возможность узнать и о жизни на Юге.

Кризис, недавно устроенный Пхеньяном, служит признаком не сильного и уверенного в себе режима, но режима слабого и напуганного внешним миром и своим собственным народом.

ИА РУСКОР: Руперт Уингфилд-Хейз (Rupert Wingfield-Hayes)