Самое страшное в жизни – это несправедливость

Захват автобуса с южнокорейскими заложниками в самом центре Москвы, имевший резонанс во всем мире, сейчас, по происшествии 17 лет, помнят немногие. Вторая половина 90-х прошлого столетия и первое десятилетие 21 века принесли России куда более трагические события, унесшие немало человеческих жизней. Но уроки истории никогда не проходят бесследно. Особенно для тех, кто волею судьбы был не просто их свидетелем, а участником. Для полковника полиции Юрия Семёнова день 14 октября 1995 года до сих пор незаживающая душевная боль.

С того самого 14 октября 1995 года, когда это произошло…

Мы ожидали его в кафе недалеко от Красной площади. Вошел средних лет человек с открытым взглядом на интеллигентном лице, спортивного сложения, в белом длинном плаще.

- Семёнов, - представился он.

Мы предварительно созванивались, сказали ему, что поводом для встречи стало представление его к государственной награде, о котором мы узнали недавно. Но попытки найти в средствах массовой информации того периода подробности и участников далеких событий не увенчались успехом. И вот такая удача. Наш персонаж был в эпицентре события, которое в итоге закончилось более, чем благополучно. Все заложники - работники южнокорейской корпорации Хендай - остались целы и невредимы.

Справка ИА РУСКОР: В настоящее время полковник полиции Семёнов Юрий Дмитриевич является заместителем начальника Управления организации деятельности органов внутренних дел в сфере борьбы с незаконным оборотом наркотиков Главного управления уголовного розыска МВД России. За изобличение ряда преступных группировок и высокие показатели в работе ему было присвоено два досрочных звания «капитан» и «подполковник» милиции. Имеет три высших образования - МВТУ им. Н.Э. Баумана, МГУ им. М.В. Ломоносова и Академия управления МВД России (красный диплом). Имеет государственные и ведомственные награды. Мастер спорта по современному пятиборью и плаванию.

- Юрий Дмитриевич, как случилось, что вы оказались в эпицентре события?

- В этот день был ответственным дежурным по московскому уголовному розыску. Тогда я занимал должность начальника отдела по борьбе с разбойными нападениями и грабежами в звании подполковника.

Вечером раздался звонок. Звонил дежурный по МУРу, который принял указанную информацию и попросил выехать на место происшествия. Коротко сказал, что ситуация непонятная, кого-то захватили, нужно разобраться на месте.

Приехал на Васильевский спуск. В начале моста через Яузу стоял обычный туристический автобус. Уже вечерело. Был будний день. Мост был непривычно пустым. Всё уже было оцеплено. Я стал выяснять, в чем дело? Сказали, что неизвестный зашёл в автобус с южнокорейскими туристами, под угрозой оружия и взрывного устройства приказал водителю въехать на мост и сообщить диспетчеру, что автобус захвачен, пассажиры являются заложниками, и он готов выставить условия их освобождения.

К автобусу никто не подходил. Потом я увидел, что туда подошёл участковый. Стало съезжаться руководство. Подъехал будущий министр МВД, а тогда начальник управления по борьбе с организованной преступностью Рушайло.

- В тот момент вам было ясно, от кого исходят указания, кто является координатором операции?

- Когда я там появился и поговорил с участковым, то, будучи дежурным от руководства МУРа по Москве, взял на себя ответственность и пошёл к автобусу, чтобы прояснить ситуацию.

- Первое, что вы увидели?

- Перепуганного водителя за рулем и человека, на котором была шапка с прорезями для глаз. Он сидел внутри автобуса. В дальнейшем оказалось, что я был единственным, кто с ним общался и видел его живым. Потом уже, когда ребята из Альфы присоединились, он уже больше не показывался.

- Ситуация явно нештатная, у вас был выбор для действий?

- Автобус был заперт изнутри. С самого начала мы могли общаться через окно водителя. Водитель неподвижно сидел на своем месте бледный, как полотно. Из-за его плеча выглядывал человек в маске. Я спросил, в чем дело, что ему нужно. Услышал в ответ: деньги, миллион долларов. В руках у него увидел пистолетное дуло. Вот с этого всё и началось. В требованиях, которые он выдвигал, самым главным были деньги, а почему он их требовал, выяснилось позже, когда установили его личность. Лица его я не видел, только глаза в шапке с прорезями, но по голосу определил, что это человек средних лет, не сумасшедший, речь у него была адекватной. Я сказал ему, что доложу о его требованиях руководству.

- Кто к тому времени появился на площади?

- Мэр Москвы Лужков, представители и руководство спецподразделения Альфа. Приехал директор ФСБ Барсуков. Я доложил им о требованиях террориста. А поскольку я начал переговоры, то решили, что мне и дальше надо продолжать общаться с террористом, захватившим заложников. Я понял, что надо разговорами оттянуть время для принятия решения о том, как проводить операцию по освобождению людей.

Вернулся к автобусу. Подошел к окошку. Старался быть спокойным, сказал, что необходимо какое-то время, чтобы собрать такую сумму наличными. Но мне было видно, что он не опускает дуло пистолета. Сказал мне: если не выполните моих требований, то взорву автобус. Ясно, что он был настроен очень серьезно. Позже выяснилось, что с тем взрывным устройством, которое там было, всё бы сгорело моментально. Я снова пошел доложить о требованиях террориста.

- У вас было при себе оружие?

- Да. Пистолет лежал в кармане плаща со спущенным предохранителем.

- Была возможность применить его?

- Мне было предложено стрелять при первой же возможности… Я постоянно держал это в уме, но, оценив ситуацию, понял – слишком велик риск для заложников. По этой причине не стреляли и снайперы. Не стал применять оружие и напарник, капитан Игорь Мирошниченко из спецподразделения Альфа, который под видом банковского работника подносил к автобусу первую сумку с деньгами. Постепенно удалось уговорить террориста отпустить часть заложников-женщин. А когда он увидел натуральные долларовые купюры – пятьсот тысяч, пошел настоящий торг. Мы предложили ему Волгу, чтобы доставить к трапу самолета вместе с захваченным им людьми.

Мне показалось, террорист согласился с нашими доводами, но в последний момент заявил, что передумал и поедет только на автобусе с оставшимися южнокорейскими заложниками. Видимо, что-то почувствовал и пересел внутрь автобуса. Но к тому времени нам удалось уговорить его выпустить большую часть туристов.

- Как в итоге все закончилось?

- К моменту операции в автобусе оставалось не больше четырёх человек. Сама операция прошла в считанные секунды. Когда я стал передавать в окно вторую сумку с деньгами, и она скрылась за опущенным стеклом, вслед за ней полетела шумовая граната, в салон заскочили бойцы Альфы. Террорист не успел ничего сделать, сраженный пулей… Никто из заложников не пострадал.

- Сколько времени прошло с начала происшествия?

- Около 8 часов.

- 8 часов стресса…

- Но был и комичный момент. Представьте, идут напряжёнейшие переговоры с террористом, в любой момент они могут сорваться и произойти непоправимое. И тут в эпицентре появляется со свитой жизнерадостная ослепительно красивая девушка, одетая как на подиуме, победительница конкурса красоты, проходящем в уже снесенной гостинице Россия. Самое интересное, что узнав о захвате, она готова была пойти и уговорить злодея выпустить заложников. Воистину: красота спасет мир.

- Но всё хорошо, что хорошо кончается… Чем вам запомнилось окончание операции?

- Как это ни странно, эпизод с деньгами. Наличные доллары для операции по освобождению заложников предоставил один из ближайших к Красной площади банк. Еще не успел рассеяться дым от гранаты, как к автобусу подскочили сотрудники банка и схватили свои сумки с долларами.

- Невольно напрашивается вопрос, как поощрили участников операции, ведь они оказались настоящими героями-освободителями?

- Бойцы спецподразделения Альфа, насколько мне известно, были отмечены по службе, а чуть позже компания Хендай, работниками которой оказались большинство заложников, пригласила их в Южную Корею.

- А вас?

- Я получил 600 рублей премии и … строгий выговор.

- За что?

- За якобы разглашение сведений, являющихся служебными. Меня срочно вызвали на Петровку. Начальник Главка вызывает в кабинет и говорит: Ну что ж ты так? Мы хотели тебя наградить, а теперь придется наказать за разглашение методов работы подразделения Альфа строгим выговором. А за доблесть, проявленную при освобождении южнокорейских туристов – премия. Кстати, выговор стал первым и единственным взысканием за всю мою многолетнюю службу в рядах органов внутренних дел.

- Что же это за секретные методы?

- Появилась газетная публикация, в которой мне приписали слова: когда передавали первую сумку с деньгами террористу, там был жучок…Я, конечно, этого не говорил, что и было впоследствии подтверждено корреспондентом, бравшим у меня интервью. Позже, в другом издании, вышла статья «Маразм-95 или за что дали выговор подполковнику Семенову?», поставившая под сомнение мою виновность. Но поезд уже, как говорится, ушел… Зато позже прошла вторая «операция», только на этот раз в госпитале.

- А что за операция в таком молодом возрасте?

- У меня было диагностировано варикозное расширение вен. Оно дало обострение после 8-часового стояния на ногах. Через четыре дня после 14 октября мне сделали операцию на венах. Когда привезли в больницу, врач осмотрел ноги и сказал: еще немного, и все могло бы оказаться для вас плачевным.

- А как же близкие? Не знали об этом?

- В тот день я приехал домой под утро и сразу уснул как убитый. Под утро разбудила жена. Я стал героем дня, она увидела меня в телевизоре, дающим интервью: Ты же мог нас оставить сиротами! Я говорю ей, что все хорошо, что хорошо заканчивается…

- А на самом деле?

- В какой-то момент я понял, что моя карьера оперативника закончилась. Во всяком случае, интуитивно почувствовал к себе прохладное отношение руководства – что-то сделал не так. Так оно и случилось через некоторое время, я вынужден был уйти преподавать в Академию МВД России, которую окончил сам.

- Прошло 17 лет. Сегодня как вы воспринимаете все, что произошло тогда?

- Без сожаления. Не жалею ни одного дня прожитой жизни. Мне не стыдно за себя. И это главное.

- Но обида долго оставалась?

- Это да. В тот момент я не думал о наградах. Но представьте ситуацию, когда в день милиции показывают торжественный зал, когда с высокой трибуны под аплодисменты произносятся высокие слова о доблести и героизме милиции в операции на Васильевском спуске, и при этом меня «забывают» пригласить на праздничный концерт, словно вычеркнув из своих рядов. Это больше, чем обидно. Не скрою, я смотрел, и слезы наворачивались на глаза. Я не считаю себя героем, но, по крайней мере, я сделал всё, чтобы люди остались живы, мне Господь помог… Может быть в тот миг я понял, что самое страшное в мире – это несправедливость.

- Но в итоге, вы остались в милиции…

- Благодаря тому, что в мою защиту выступали многие. В том числе и по телевидению. Много было откликов, много было звонков в генералитет ГУВД, когда узнали, что у меня выговор. После указанных событий я ушел преподавателем на кафедру оперативно-розыскной деятельности Академии управления МВД России. Через два года был назначен на должность начальника инспекции по личному составу Главного управления кадров МВД России. Там проработал несколько лет, создал сильный коллектив. У меня такое ощущение, что жизнь «запрограммировала» меня на преодоление постоянных препятствий.

- Что помогает преодолевать их?

- Наверное, семейное воспитание. У меня отец военный. Мы постоянно кочевали из гарнизона в гарнизон – жили в Ленинграде, в Киеве, в Ереване, в Тбилиси… Там я прожил около восьми лет, занимался спортом, был рекордсменом Грузии по плаванию. Я мастер спорта по современному пятиборью и плаванию, в свое время был вторым на кубке СССР. В 1971 г. поступил в МВТУ им. Баумана на факультет машиностроения. Поступал осознанно, у меня хорошо шли точные науки.

Отец закончил в киевское военное училище и хотел, чтобы я пошел по его стопам. Потом в фильме «Место встречи изменить нельзя» я увидел Шарапова, уголовный розыск … Когда в 1980 г. начал работать в 92-м отделении милиции, понял, что мне необходимо юридическое образование. Пошёл на вечернее отделение в МГУ Ломоносова. Меня взяли на второй курс, так как у меня уже было высшее образование. В 1986 году упешно окончил юридический факультет МГУ.

В 1982 году меня прикомандировали на Петровку 38, где велась разработка группы задержанных воров, жителей Грузии, совершивших более 100 краж в Москве. А поскольку я владел грузинским, знал кавказский менталитет, то меня включили в оперативно-следственную группу. Мы оказывали помощь следствию, выезжали в командировки в Грузию, и тогда я понял, что в милиции мне интересно. Потом было создано подразделение по борьбе с организованной преступностью. Генерал А.И. Гуров, впоследствии ставший депутатом Госдумы, был моим научным руководителем и пригласил меня работать к себе в возглавляемое им Шестое Главное управление МВД СССР.

Моим третьим высшим образованием стала Академия Управления МВД России, которую я окончил с красным дипломом, после чего вернулся на Петровку, работал в должности начальника 4-го отдела МУРа.

- Кстати, вы пришли на встречу в белом плаще, у вас устойчивые вкусы?

- А это он и есть, тот самый плащ. С того памятного дня я не носил его. Все 17 лет плащ висел в гардеробе. Вы попросили меня вспомнить тот судьбоносный день, и я решил вновь надеть его.

Кстати, белый цвет, можно сказать, спас мне жизнь в декабре 1990 года, когда я находился в служебной командировке в Грузии. Я был тогда куратором подразделения по борьбе с организованной преступностью МВД Грузии. Командировка совпала с противостоянием президента Гамсахурдия и оппозиции. Пролилась кровь, республика была на грани гражданской войны. Улицы Тбилиси стали превращаться в поле боевых действий.

Когда я проезжал на машине по улице Чонкадзе, меня остановила охрана Гамсахурдия, они предложили мне пройти с ними для установления личности в здание правительства, которое ожесточенно штурмовали оппозиционеры. В дальнейшем у меня изъяли табельное оружие и удостоверение сотрудника МВД СССР, сославшись на то, что я якобы являюсь агентом Кремля. Несколько часов я находился под охраной взвинченного, неадекватного человека, который периодически толкал меня в плечо дулом автомата.

Через какое-то время мне предложили уйти, мои полномочия были подтверждены руководством МВД Грузии, но при этом вернуть оружие отказались. Я был категорически против такой постановки вопроса и заявил, что без оружия не уйду. В Тбилиси я вырос, фактически окончил школу, знаю язык. Я слышал, как они между собой решали вопрос, что делать со мной.

Спасло меня то, что в числе находившихся вместе со мной здании была американская журналистка. Международный скандал никому был не нужен. А тут я заговорил с ним на грузинском языке. Нужно же было кому-то вывести журналистку за пределы опасной зоны. Они вернули мне оружие и сказали: «Считай, что тебе повезло. Уводи ее отсюда». Мы благополучно ушли. На мне и тогда было светлое пальто.

- Юрий Дмитриевич, в тот октябрьский день вы могли и не дежурить, и тогда другой бы человек пошёл к автобусу. Но там оказались вы. Это судьба?

- Наверное. К Васильевскому спуску меня жизнь словно потихоньку готовила. У каждого человека есть своя дорога, и я думаю, что там должен был быть именно я.

- Что для вас в жизни значит сейчас Корея?

- Это часть моей судьбы. Раньше я знал, что есть Корея. Но сейчас для меня она значит очень многое. Я знаю, что это прекрасная страна, хотел бы побывать там, посмотреть и, конечно, встретиться с теми, кто был в автобусе. О чем бы был разговор? Наверно бы вспомнили те события, которые так успешно завершились. И просто бы пообщались, по-человечески.

Мне очень интересно было бы узнать, как сложились их судьбы после осени 1995 года. Это тем более интересно, что тогда корпорация Хендай только начинала свой бизнес в России. А спустя не так уж много времени заняла лидирующие позиции по инвестициям в нашей стране.

Я очень много наслышан о корейском экономическом чуде. И был бы счастлив своими глазами увидеть его творцов, людей, с которыми однажды меня столкнула судьба.

ИА РУСКОР: Валентин Чен