- Как вы думаете, достаточно ли сейчас в России экономической свободы, чтобы человек мог реализовать свои амбиции здесь, а не на Западе?
- Если говорить о небольшом, семейном бизнесе, то реализоваться можно в любой рыночной экономике. Особых ограничений, даже при существенных различиях общественных систем, практически нет. Власти любой страны, так или иначе старается развивать малый и средний бизнес, потому что это средний класс, это отсутствие социальных напряжений. Любое государство заинтересовано в социальной и экономической стабильности.

- Вы ведь тоже начинали с малого бизнеса. В какой-то момент почувствовали, что вам тесно в этих рамках, что способны на большее?
- Я начинал заниматься предпринимательской деятельностью еще в университете. С тех пор прошло достаточно много времени, но могу сказать, что не сильно изменился внутренне с тех пор. Может быть, стал больше работать.
Я всегда стремился к тому, чтобы все изменения в моем бизнесе происходили органически. По мере роста бизнеса я, ставил новые цели и добивался их. Это не происходило вдруг или случайно.
В определенный момент, для меня, стало большой неожиданностью, когда увидел свое имя в каких-то рейтингах, в журналах, пишущих о богатых. Это стало сюрпризом не потому, что я не понимал, чего достиг, а потому что никогда не стремился к этому. У меня не было мотива стать богатым и попасть на страницы журналов. У меня был мотив стать профессионалом. Но я отдаю себе отчет, что в бизнесе показателем успеха является определенный денежный эквивалент. Это конечно не самый лучший способ оценки, но другого не дано.

- Богатые тоже «плачут»?
- Деньги такая же коварная и обоюдоострая штука как и власть. С одной стороны ты получаешь большие возможности, а с другой можешь сильно испортить отношения с окружающими.

- Размер имеет значение?
- Если человек считает, что достиг «потолка», то после этого он может попасть в тупик. В бизнесе, которым я занимаюсь, финансовая система так велика, что там добиться «потолка» сложно.
Сейчас один из крупнейших банков мира - Сити испытывает серьезные проблемы … Это говорит о том, что какой бы ты не был по размеру, постоянно время и рынок тестирует тебя на профессиональность, и размер здесь не носит главенствующую роль. Он, конечно, немаловажный фактор, но профессионализм состоит не только в объеме бизнеса, а в его качестве. Поэтому для совершенствования нет предела. Совершенный профессионал - это тот, кто умеет находить ответы на все вызовы, которые приносит время. А поскольку эти вызовы и процессы всегда изменчивы, то ты должен быть готов проявить свой профессионализм постоянно. Нельзя только один раз, два. Это постоянный процесс.

- Кто-то сказал, что люди большого бизнеса находятся в услужении у денег, согласны?
- Это не про меня. Только «за деньги» я никогда не работал, потому что это не интересно. Деньги – это инструмент в достижении определенных результатов и не более.

- Когда в одном из интервью вы сказали, что такого «больного человека в банковской сфере еще поискать надо», что имели в виду?
- То, что работая в банковском бизнесе более 15 лет, ни о чем не жалею. Считаю себя патриотом банковского бизнеса, и планирую заниматься этим дальше. Это мой основной интерес. Я достаточно хорошо знаю своих коллег по банковскому цеху и понимаю, что я один из немногих, который болен этим «вирусом» на всю жизнь, поэтому я имел такую смелость выразиться. Но это, совершенно не означает, что я не могу другим бизнесом заниматься.

- Как в бизнесе сочетаются рациональность и чисто человеческие отношения?
- Не стоит смешивать бизнес и межличностные отношения. У меня, например, в бизнесе нет родственников. Считаю, что любые отношения, которые построены не на объективной оценке, а на субъективном восприятии, только мешают работе. В бизнесе возможны конфликты интересов. И если в их орбиту будет вовлечен близкий вам человек, то вы рискуете потерять отношения с ним. Поэтому я придерживаюсь того, чтобы в бизнесе было как можно меньше отношений, основанных на личных симпатиях.

- У вас много людей работает в банковской сфере, они подбираются по определенным качествам, в том числе и человеческим?
- Главное из человеческих качеств, когда ты работаешь с кем-то - это доверие. На основе доверия могут сложиться вполне теплые человеческие отношения. Важно не переступить грань. Одно из наших правил – не допускать запанибратских отношений. Доверительные - да. Для клиентов банка очень важно, с какими людьми они соприкасаются.
Это общая проблема банковского бизнеса - насколько качественно работает персонал.
Я могу сказать, что у нас пока недостаточно качественная работа. Много своих внутренних проблем, над которыми мы ежедневно работаем. Это процесс бесконечный, идеала добиться сложно, но мы должны предпринять все усилия, чтобы к нему приблизиться. И мы стремимся к этому.

- О вашей работоспособности ходят легенды, кроме работы на что-то другое остается время?
- Я стараюсь не афишировать свою личную жизнь. По своей сути я интраверт, и очень берегу свой внутренний мир. Безусловно, у меня есть, общечеловеческие интересы. Я обычный человек с обычными увлечениями, книгами, путешествиями. Без особых изысков…

- В детстве, как и у любого ребенка, наверное были какие-то мечты, они живы?
- Со временем я их обязательно реализую, но сейчас об этом говорить еще рано.

- Как Вы относитесь к своему происхождению?
- Мы не выбираем родителей или свою национальность. Я родился в Казахстане, потом родители переехали на дальний Восток – в город Советская Гавань Хабаровского края. В этом маленьком городе, с населением не больше 30 тысяч человек, я прожил с двух до пятнадцати лет. У нас была среднестатистическая семья - отец работал на судоремонтном заводе инженером, мама в общепите. Корейцев там было считанные единицы. В силу этого на бытовом уровне был определенный дискомфорт, особенно в подростковой среде. В детстве я четко ощутил это состояние, так как сильно отличался фенотипом от окружающих.

- Это не развилось в комплекс?
- Нет. Хотя я внешне и выделялся среди окружающих, но не чувствовал себя ущемленным. Просто раньше других сверстников открыл осознание своей принадлежности к определенному этносу. По национальности я, конечно кореец, но, к сожалению, не могу похвалиться знанием своего родного языка. В силу объективных и субъективных причин в то время отсутствовала корейскоязычная среда. Кроме того, не было и серьезного внешнего стимула, и как следствие, необходимости в его изучении. Только внутренний, на уровне подсознания…

- И что вам подсказывает внутренний голос?
- На мой взгляд, реальность такова, что на территории бывшего Советского Союза сложилась уникальная среда из людей, которые вопреки своему происхождению в большинстве своем утратили язык, но сохранили при этом национальное самосознание. Этот тезис, кстати, подтверждают и выводы, сделанные учеными.
И я убедился в его справедливости, когда впервые приехал в Южную Корею. Там я понимал, что это родина моих предков, но одновременно воспринимал увиденное как незнакомую для меня культуру, непонятный язык, совсем иную ментальность людей.

- Наверное, это нужно принимать как реальность, тем более, что, там, где мы живем, чаще приходится задумываться и над другими вопросами бытия…
- Согласен. Когда человек взрослеет, то в какой он среде - русской, немецкой, украинской, не имеет значения. Нельзя ведь мыслить только этническими категориями. Очень важно интеллектуальное, ментальное понимание друг друга. В социальном смысле российские корейцы по своей ментальности русские люди. Я - кореец, но я никогда не ставлю это во главу угла, моя родина - Россия.

- Ваш взгляд на будущее российских корейцев?
- Поскольку переселение народов и взаимопроникновение происходило и будет происходить регулярно, то очень не просто давать прогнозы. Обычно этнос или субэтнос проявляется в той части, где существуют районы компактного проживания. В таких местах любой этнос со своим самосознанием может существовать. В России таких мест для корейцев нет, но это не значит, что мы больше теряем, чем приобретаем.
Я не ратую за какой-то один путь развития. Если у кого-то есть очень серьезное желание сохраниться, то он может поехать в мононациональную Южную Корею. Там абсолютно точно можно сохранить национальную самобытность. Я не сторонник и ускоренной ассимиляции. Все должно происходить естественным путем.
Я считаю, что интернациональная среда России, дает больше возможностей раскрыться каждому индивидууму.

- Когда открылись границы, немцы уехали в Германию, евреи в Израиль … а корейцы-то не уехали…
- У немцев была целая программа по возвращению. Для ее реализации было сделано много усилий и потрачены значительные средства. Что касается Израиля, то там очень высока потребность в росте численности населения. Сейчас большая часть Израиля представлена иммигрантами. Дальний Восток - это совершенно другая психология. Никто нас не звал обратно. К тому же в Южной Корее плотность населения достаточно высокая и соответственно внутренняя конкуренция за ресурсы.

- В начале 90-х русскоязычные корейцы из стран СНГ готовы были работать в Корее за 200 долларов в месяц, сейчас и за 1000 не поедут…
- Но и тогда ехали не многие. Это не было системой. Наоборот, из стран СНГ корейцы приезжали и сейчас продолжают приезжать в Россию работать. Молодежь увидела, что в России наступило совсем другое время.