Пак Чжон Ран (Park Jung-ran), научный сотрудник Института изучения проблем мира и объединения Сеульского национального университета (Seoul National University’s Institute for Peace and Unification Studies), и ее муж Кан Дон Ван (Kang Dong-wan), профессор политологии университета Донг-А (Dong-A University), изучают распространение «корейской волны» в КНДР.

«Корейская волна» бьется о берег самой закрытой страны в мире – Северной Кореи. Сложно представить, что люди в одной из самых бедных стран имеют доступ к сериалам, кинофильмам, песням и даже порнографии из «капиталистической» Южной Кореи. Но именно это и происходит в коммунистическом государстве, утверждают Пак Чжон Ран и Кан Дон Ван.

Будучи экспертами по вопросам Северной Кореи, супруги изучили распространение «корейской волны» в КНДР и ее влияние на население, которому «промывает мозги» пропаганда династии Кимов.

В недавно вышедшей книге «The New Wind of Change: For the Unification of the Korean Peninsula» («Новый ветер перемен: в сторону объединения Корейского полуострова») они опубликовали интервью 100 перебежчиков из Северной Кореи, которые рассказали, что, будучи жителями севера страны, смотрели сериалы или другое видео из Южной Кореи.

«Им удалось посмотреть разнообразные видеоматериалы: мыльные оперы, фильмы, новостные выпуски, рекламные ролики, выступления поп-групп и порно,» - говорит Пак.

«Среди этих людей представители разных социальных слоев. Как выяснилось, представители более высоких слоев общества контрабандой провозят в КНДР видео из Южной Кореи и продают его людям из других социальных групп ради заработка. При этом сформировалась подпольная организация по схеме пирамиды».

По словам Пак, среди 100 опрошенных перебежчиков 22 были представителями рабочего класса, 12 – офисными служащими, 20 – домохозяйками, пять – госслужащими, 11 – студентами, трое – военными, семеро – фермерами. Большинство из них прибыли в Южную Корею между 2006 и 2011 годами. В настоящее время все они проживают в этой стране.

«Для северокорейцев импорт сериалов с юга является прибыльным делом,» - говорит Кан. «Как правило, высокопоставленные чиновники обращаются к посреднику, который покупает сериалы у китайских посредников, занимающихся продажей пиратского видео в приграничных районах».

«Среди причин, по которым контрабандой занимаются именно высокопоставленные правительственные чиновники, наличие у них возможности приобрести дорогие видеоматериалы, достаточного объема электроэнергии для их просмотра и информации о том, как безопасно провести южнокорейские товары в страну,» - добавляет Пак. «Представители низших слоев берут видеоматериалы на время или идут в гости к тем, у кого они есть».

По словам Пак, большинству людей не хватает денег, чтобы на протяжении нескольких часов пользоваться электричеством, а бесплатное энергоснабжение в стране осуществляется на недостаточном уровне. Некоторые покупают генераторы или используют автомобильные аккумуляторы и танковые батареи для подключения видео-проигрывателей.

Для просмотра используются разные носители, говорит Пак. Большая часть видеоматериалов поступает на DVD-дисках, изготовленных в Китае. Китайские посредники также продают DVD-проигрыватели стоимостью порядка 300 тыс. вон (USD 260).

«В последнее время все больше людей в КНДР предпочитают пользоваться USB-накопителями, поскольку их проще спрятать от службы охраны,» - рассказывает Пак. «Узнав об этом, китайцы начали продавать так называемые «EVD-проигрыватели»: они воспроизводят видеофайлы прямо с USB-накопителя, который в случае необходимости можно быстро извлечь».

«EVD-проигрыватели довольно дешевы – около 30 тыс. вон, и становятся все более популярным свадебным подарком, который невеста дарит жениху,» - добавляет она.

По словам Пак, предпочтения корейцев, проживающих в двух разных странах, сходятся. Например, одинаковой популярностью на севере и на юге пользовались сериалы «Winter Sonata» 2004 года (любовная история, также ставшая хитом в Японии) и «Emperor Wang Gun» 2000 года (рассказывает об основании династии Корё), а также фильм «My Wife Is a Gangster» 2001 года (о женщине, возглавлявшей преступную группировку).

По данным Пак, стоимость диска зависит от места его покупки, что связано с транспортными издержками и комиссионными посредников. В Хесане (Hyesan) - на севере КНДР рядом с китайской границей – в 2011 г. она составляла 2000 северокорейских вон. Столько же стоил тогда килограмм риса.

«Степень ответственности за преступления, связанные с южнокорейской поп-культурой, также может быть различной,» - говорит Пак. «Тех, кто занимается контрабандой сериалов или порнографии в крупных объемах, рассказали перебежчики, как правило приговаривают к смертной казни. Некоторых отправляют в трудовые лагеря или высылают в другие регионы».

Поэтому видео чаще берут на время, говорит Пак. Обычные люди, которые не могут позволить себе покупку дорогого DVD- или EVD-проигрывателя, платят тем, у кого есть телевизоры, проигрыватели и деньги на оплату достаточного объема электроэнергии, а потом собираются в их домах в определенное время.

“Люди, иногда даже незнакомые друг с другом, собираются в определенном месте в определенное время, чтобы посмотреть сериал или фильм,” – рассказывает Пак. “Это как поход в кинотеатр”. У тех, кто предоставляет услуги видеопроката, нет специализированных салонов, добавляет она.
“Они просто ходят по домам, спрашивают, какую серию люди хотят посмотреть, и приносят ее”.

Пак и Кан полагают, что высокая популярность южнокорейской культуры в КНДР является предзнаменованием объединения двух Корей, поскольку все больше людей, особенно молодых женщин, узнают о свободном капиталистическом обществе, о котором рассказывают сериалы и фильмы.

«Среди северокорейских женщин явно прослеживается тенденция следования южнокорейской моде в одежде, макияже и прическах,» - говорит Пак. «Они говорят, что не просто следуют моде, а осознают, что значит быть свободными, когда носят то, что хотят, и выглядят так, как им хочется».

«Некоторые женщины обожают узкие джинсы и хвастаются, что у них такие есть, но правительственные службы находят их и режут эти джинсы, чтобы их нельзя было носить, точно так же, как в Южной Корее полицейские боролись с длинными волосами у мужчин в начале 1970-х годов,» - говорит она.

«Некоторые рассказывают, что даже красили волосы и подражали южнокорейскому акценту, но в наказание за это их отправляли на общественные работы». «Мы общались с женщиной из Северной Кореи, которая работала парикмахером,» - говорит Пак. «Она ездила в Китай, где научилась делать прически в южнокорейском стиле, а затем вернулась в КНДР и получила множество клиентов среди молодых женщин».

«Между тем, в КНДР распространяются также фильмы о преступниках, ужасы, порно,» - отмечает Пак. «После просмотра таких картин, рассказывали нам перебежчики, можно подумать, что жители Южной Кореи - грязные, необразованные дикари, склонные к насилию, а капитализм на самом деле такой, как о нем говорят местные власти».

Более того, многие молодые женщины, посмотрев нереалистичные сериалы о роскошной жизни богачей и успешных женщин, начинают мечтать о том, чтобы сделать карьеру, или вести богатую жизнь в капиталистическом городе.

«Многие женщины, бежавшие из КНДР в Южную Корею, был разочарованы, когда поняли, что реальный мир совсем не такой, каким они его вообразили после фильмов,» - говорит Пак. «Они думали, что большинство женщин здесь имеют хорошее образование, достойную работу и привлекательных бойфрендов с хорошими манерами, каких они никогда не видели на севере».

«Но им пришлось узнать, что капиталистический юг – это не рай, и обнаружить множество социальных проблем, таких как большая разница в доходах богатых и бедных, высокий уровень безработицы и социальная дискриминация в отношении перебежчиков из КНДР».

Несмотря на эти «побочные эффекты», Пак и Кан считают, что «корейская волна» принесет что-то хорошее в закрытую страну, так как поможет сформировать у ее населения менее предвзятое отношение к внешнему миру.

«К падению режима в других коммунистических государствах обычно приводили действия высокопоставленных граждан,» - говорит Кан. «В КНДР некоторые предпочтут наслаждаться плодами южнокорейской культуры, не теряя при этом своих привилегий, а бедным может не хватить энергии для начала революции».

«Но мы верим, что рано или поздно найдутся те, кто достаточно умен, чтобы решить, что в стране необходимо что-то менять,» - говорит он.

«Даже если «корейская волна» сама по себе не приведет к объединению двух Корей, очевидно, что она постепенно устранит идеологический разрыв между народами».